Иностранные инвестиции без эмоций

Зарубежные капиталы в России: польза или вред?

Иностранные инвестиции, вопреки распространенному мнению, появились вовсе не с развитием капитализма, а гораздо раньше — даже в седую старину купцы, торговавшие с другими странами, имели там склады с товарами, дома и лавки. Но масштабы этого явления были в докапиталистическую эпоху, конечно же, невелики. А с XIX века, когда частная собственность стала достаточно защищенной, а уровень ксенофобии резко снизился, явление стало повсеместным. Постепенно общепринятым стало мнение, что иностранные инвестиции для любой страны есть благо, причем ровно такое же, как свои собственные. Действительно, если право частной собственности уважается, а любой иностранец не воспринимается автоматически как исчадие ада, то почему нет? К началу XXI века такой подход выкристаллизовался в один из основных тезисов либерализма: стране все равно, свой или иностранный капитал работает в экономике (кроме небольшого количества отраслей, напрямую связанных с национальной безопасностью), а если страна отстает от других, то иностранный даже лучше, потому что он, кроме денег, привносит продвинутый опыт. Но так ли все на самом деле?

НАЛОГИ И РАЗВИТИЕ

Начнем с налогов — это оправданно, потому что тот же либерализм провозглашает именно налоги главным инструментом гармонизации интересов частного капитала и общества. И, казалось бы, иностранное предприятие в России платит точно такие же налоги, как аналогичное российское. Но на самом деле налоги можно платить по-разному, ничего при этом не нарушая. Допустим, вы иностранная компания, производящая сладкий газированный напиток, и вы открыли в России производственный филиал в виде 100-процентной дочки. Обычно вы будете отправлять туда концентрат, из которого на месте производится сам напиток. Но вы не будете отправлять его бесплатно (да это и незаконно, такой груз остановит наша таможня) — вы будете его своему же филиалу продавать. Можете продать подешевле, а можете подороже — в первом случае больше прибыли скопится в России, а во втором — в родной стране головной компании. По законам всех стран частная компания на свой собственный продукт, которым является концентрат, тем более что в нем содержится ноу-хау, имеет полное право устанавливать те цены, которые ей заблагорассудится. Но где прибыль, там и налоги! Получается, что любая, даже абсолютно честная транснациональная компания сама решает, какую часть совокупных налогов ей платить в стране, где находится филиал, а какую — в родной стране (или в стране, где находится другой филиал). В современном мире так оно на практике и есть, родился даже термин «центры аккумуляции прибыли в корпоративной структуре». Причем необязательно непременно поставлять концентрат или что-то подобное — можно установить лицензионные платежи за использование технологии, роялти за бренд и пр. Да оно как бы и справедливо — если все компании в корпоративной структуре частные и принадлежат одним и тем же владельцам, то уж, конечно, это их дело, в какой из них будет скапливаться прибыль. Так что не надо думать, что если у нас открывается филиал иностранной компании, даже промышленный, то мы непременно начнем ко всему прочему получать с него и налоги.

«Ну и что? — возразит последовательный либерал. — Что в этом страшного? Сделайте у себя в стране налоги ниже, чем в родной стране инвестора, и он всю прибыль переведет к вам». Так-то оно так, но реальная жизнь сложнее. Упомянутая гипотетическая компания понимает, что кого-то она в любом случае обидит — в той стране, где она будет оставлять мало прибыли и соответственно платить мало налогов, к ней будут относиться не очень хорошо. На неформальном уровне, разумеется, официальных претензий предъявить нельзя, компания ничего не нарушает. Но современный социум обладает большими возможностями превращения неформального отношения в нечто весьма ощутимое. Ну и что важнее вашей компании? Чтобы к ней хорошо относились дома или за морями по месту нахождения одного из многих филиалов? Где ваша компания кредитуется (а ведь банки всегда могут передумать или изменить условия), где обращаются ее акции, правительство какой страны поддерживает ее? Где, в конце концов, живут владельцы и руководители компании со своими семьями? Представьте себе, читатель, что вы должны решить, где на совершенно законном основании заплатит налог принадлежащая вам российская компания — в не очень симпатичной нам Европе или у себя в России? При всей критичности нашего отношения к родной действительности ответ очевиден. Какие же есть основания думать, что европеец или американец рассуждают иначе?

Эта разница в восприятии — и та страна, дескать, нам не чужая, но своя все же есть своя — проявляется не только в отношении налогов. Филиалы иностранных компаний, как правило, менее склонны к экспорту своей продукции в третьи страны (тем более в родную страну головной компании — а ведь если уж быть последовательным либералом, то почему бы и нет?). Вот, на при мер, наша табачная промыш ленность практически вся принадлежит транснациональным кор порациям и действительно благодаря этому не уступает по технологической оснащенности и качеству продукции американским и европейским заводам. Отчего же тогда «Мальборо» нашего производства не экспортируется куданибудь еще? Вовсе не потому, что, на взгляд владельцев, оно дороже или хуже — просто это противоречит планам компании (всегда!), туда пойдет продукция с других заводов. Ну а почему тогда не попробовать экспортировать чисто российские бренды, принадлежащие им же, например, «Яву»? Это тоже противоречит планам компании, это будет мешать своим брендам. В каком смысле своим, они же тоже вроде ваши? Ответа нет. Как говорится, сын генерала не может стать маршалом, потому что у маршала есть свой сын.

ТЕХНОЛОГИИ

Ну а новые технологии? Они-то уж привносятся иностранными инвесторами, если речь идет об областях, где мы отстаем. Вот и пример табачной промышленности это подтверждает! Да, бывает и так, но чаще всего компании создают мощности в других странах для упаковки, фасовки, в крайнем случае сборки своей продукции для тамошнего рынка — с очень невысокой в реальности добавленной стоимостью. И в табачной промышленности, кстати, до относительно недавнего времени мешка (смесь для расфасовки в сигареты) поступала с головных заводов. Да это и понятно: зачем, скажите на милость, международной автомобильной компании строить в России завод полного цикла, даже если она принимает страновые риски России за ноль (что, конечно же, не так)? Ведь у нее уже имеющиеся заводы загружены отнюдь не полностью (в высоко конкурентной рыночной среде это всегда так), догрузить их всяко эффективнее, чем строить новый, да и вопросы качества там не надо решать — они уже решены. И сборочные заводы бы не строили, если бы не наши драконовские ввозные пошлины, смотрящиеся довольно странно на фоне либеральных рассуждений (впрочем, еще более странное впечатление производит изъятие из них чисто сборочных производств). Можно, конечно, заставить импортера строить у нас производство, но вынуждать хозяйствующего субъекта искусственными государственными мерами к экономически неразумным для него шагам — совсем не рыночная политика. Скорее, антирыночная. Тогда уж лучше государству самому построить новый ВАЗ, как при советской власти. А так не нужно удивляться, что будут всеми силами пытаться обмануть, например, при выполнении обязательств по локализации производства, где особых успехов не видно. Правда, президент обещает искоренить коррупцию, тогда, конечно, можно ничего не опасаться. Так что в основном новые технологии к нам приходят в сфере сборки и упаковки, дистрибуции и маркетинга (что тоже весьма важно). Остальное — редкость, в случае попыток заставить — проблемы. Да и вообще, когда говорят о новых технологиях, невольно мыслят представлениями эпохи индустриализации в отсталой стране: как выплавить металл, как его обработать. В современном мире это все тоже важно, конечно, но гораздо важнее не как сделать, а что. Я легко могу представить себе транснациональную автомобильную компанию, вообще не имеющую собственных серийных заводов, а производящую машины по заказу на внешних заводах (внешних в смысле аутсорсинга). Почему нет — в электронике и компьютерах это давно норма, и даже многие нефтяные гиганты сами не бурят скважин. «Мерседес» делают «мерседесом» конструкция, дизайн и легенда, то есть маркетинг. Все остальное рано или поздно уйдет на аутсорсинг. Ну и что в этом плане могут дать иностранные инвестиции? Если «Тойота» когда-нибудь и создаст у нас полностью локализованное производство, разве у нас будут разрабатываться новые модели? И что, кто-то будет считать в этом случае «тойоту» русской машиной? Не в большей степени, чем iPhone считают китайским телефоном, хотя он и производится в Китае.

Ну и что, скажет кто-то, американцы вон тоже ни одного телевизора не производят, хотя они их и изобрели, и ничего. Во-первых, американцы начинают-таки понимать, что это не есть гуд, и наверняка будут пытаться изменить ситуацию. Во-вторых, там, где разрабатываются продукт и легенда, там и будет всегда центр аккумуляции наибольшей прибыли, а значит, и налогов. Но главное даже не это. Вот все знают, что наиболее крутые бренды, вроде Microsoft или Coca-Cola, стоят десятки, а то и сотни миллиардов долларов и составляют основной актив компаний-владельцев. А задумывались ли, сколько стоит бренд made in Germany или made in Japan? Хотите ли, чтобы в будущем «сделано в России» вошел в их когорту? Понятно, что не сразу — на это потребуются десятилетия, — но считаете ли это правильной и достойной целью? И если да, то как, по-вашему, этому помогут инвестиции иностранных компаний, которые если что-то и будут у нас производить, а не просто упаковывать, то уж точно продукты, разработанные у себя, которые никто никогда не будет считать русскими?

ПОЛЬЗА И ВРЕД

Ладно, скажет мне воображаемый оппонент-либерал, допустим, действительно, такой пользы, как от своих компаний, от аналогичных иностранных компаний нет (хотя реальный либерал так сказать не может, для него это символ веры). Но вреда-то точно не будет — какие-то налоги они платят, какие-то рабочие места создают. Что же, для начала 90-х это действительно было так, правда, тогда и не было никаких иностранных инвестиций. Но сейчас рынок у нас стал достаточно сбалансированным и развитым, а на развитом рынке мотором развития и вообще главным фактором является спрос, а не предложение. На какое-то конкретное изделие спрос может стать даже ажиотажным, но на широкую товарную группу он довольно постоянен в каждый момент и меняется постепенно как результат изменения платежеспособности населения, вкусов и пристрастий. Это значит, фигурально говоря, что чем больше стали пить колы, тем меньше «Байкала» или кваса. Причем не обязательно того «Байкала» или кваса, который уже был на рынке в момент прихода Сосa-Cola, а в первую очередь того, который отечественные производители запустили бы, не появись кола. И который они не стали запускать именно как следствие ее прихода. А поскольку мы уже определились, что отечественный производитель стране выгоднее во всех смыслах, чем иностранный, даже работающий в России, то судите сами, кто для нас лучше. И есть или нет вред от того, что займет незаполненную рыночную нишу иностранный производитель, пусть с мощностями, на территории России.

Но это все иностранные инвестиции, как у нас раньше говорили, в форме нового строительства. То есть когда иностранный инвестор создает новый объект — завод, магазин, банк, — которого раньше не существовало. Такое бывает, достаточно вспомнить упомянутую автопромышленность (кроме Renault), но чаще даже стратегические инвестиции происходят путем приобретения действующей российской компании. Иногда инвестор собирается радикально увеличить объем производства в купленной компании и улучшить технологии, но не столь уж часто, иногда даже и впрямь делает это (еще реже). Чаще же всего приобретается нормально работающая компания, и она продолжает нормально работать, и такие случаи составляют основу той статистики роста прямых инвестиций, которой восхищаются либералы. Я не могу понять, что макроэкономически хорошего в том, что угольный разрез, который принадлежал Иванову, стал принадлежать Джонсону и работает, как работал, а Иванов с деньгами уехал в Монако. Но микроэкономически это вполне может быть полезно, за счет улучшения менеджмента, расширения круга контактов в мире и т. п. По-моему, восхищаться тут особо нечем, равно как и огорчаться не из-за чего.

Однако даже такая покупка есть разновидность прямых инвестиций, иначе называемых стратегическими. Подавляющая же часть иностранных инвестиций, имеющихся в виду, когда озвучивают официальную статистику, — инвестиции портфельные. Это кредиты, как банковские, так и в виде покупки бондов, приобретение акций, фьючерсов на нефть и металлы и тому подобные спекулятивные вложения, преимущественно короткие. Притом основная их часть совершается на вторичном рынке, то есть бонды, например, приобретаются не у эмитента, что можно было бы рассматривать как кредит, а у предыдущего владельца этих бондов, зачастую тоже иностранца, отчего эмитенту ни тепло, ни холодно. Какой-то прок от всех этих спекуляций есть — они повышают ликвидность наших бумаг, позволяя привлечь капитал, когда это реально понадобится. Но эта польза, по моему мнению, многократно перекрывается вредом от систематически истеричного поведения таких игроков, приводящего к постоянной неприемлемой неустойчивости рынков, а также от оттока туда средств и кадров из реального сектора. Все это является угрозой интересам долгосрочного устойчивого развития. Но это уже тема другой статьи. В любом случае вред от портфельных финансовых спекулянтов, когда их становится больше критической массы (давно перейденной), не очень зависит от того, свои они или иностранные. Просто своих у нас пока относительно мало, поэтому, когда идет речь о спекулянтах, подразумеваются в основном зарубежные. Их, безусловно, надо жестко ограничивать, но этот процесс в мире уже начался, а с абсолютной несамостоятельностью нашей власти и ее привычкой обезьянничать можно быть уверенным в том, что дойдет до этого и у нас.

ОПЫТ И ВЫВОДЫ

А как же другие страны, приведет последний аргумент мой оппонент. А что, собственно, другие страны? Посмотрите на самые крутые взлеты экономик больших стран — Америка и Япония во второй половине XIX века, та же Япония и Германия во второй половине ХХ. Во всех этих случаях иностранные инвестиции имели место и отнюдь не в маргинальных размерах, но нигде не были определяющим фактором взлета. Но ведь Китай, скажут, Китай!!! Да, Китай — исключение, возразить нечего. Но вряд ли где-то еще сложится такая комбинация объективных и субъективных факторов, которая сделает возможным повторение «китайского чуда». Но и это исключение лишь подтверждает сказанное выше. Да, Китай стал мастерской мира и, вне сомнения, выйдет через 10— 20 лет на первое место на планете по объему ВВП. Но, напомните-ка мне, в каких областях Китай при всех своих возможностях стал лидером? Что-то я не припомню. В каких магазинах — может быть, одежды, может, автосалонах или гипермаркетах электроники — новые русские или старые американцы говорят продавцам: что это вы суете мне итальянское или немецкое, несите-ка китайское? В каких корпорациях мира директора устраивают своим менеджерам разнос за то, что те закупили японское или французское промышленное оборудование, вместо того чтобы приобрести китайское, пусть даже за более высокую цену? В штабах каких армий — может быть, американской, может, русской — генералы в ужасе рвут на себе волосы из-за того, что вооружение Поднебесной опережает остальную планету на десятилетия? Да, китайская экономика весьма конкурентоспособна, но убери из нее нищенские зарплаты, преврати их хотя бы в такие, как у нас, — и я не уверен, что от этой конкурентоспособности много останется (потому Китай и стоит насмерть против ревальвации юаня, которая подняла бы уровень доходов и, как следствие, покупательский спрос). Не вижу там ни высокой образованности, ни повышенной креативности, ни развитой науки, ни особо продвинутой политической системы. А оставлять нищенские доходы — значит не иметь нормального внутреннего спроса, и неприемлемо для великой державы зависеть от того, ограничит США или нет ввоз китайского ширпотреба. Да и не очень достойное это существование.

Что же в итоге? Портфельные спекулятивные иностранные инвестиции, безусловно, стратегически вредны (как, впрочем, и отечественные), но в части их ограничения сейчас разумно идти за мировой тенденцией. Так оно и будет, потому что это любимый нашим руководством путь наименьшего сопротивления. Если же говорить о прямых иностранных инвестициях, то и их польза для страны обычно сильно преувеличивается. Если есть вариант, чтобы некую рыночную нишу занял отечественный инвестор, он всегда предпочтительнее иностранного, и это должно как-то поощряться, не обязательно формально. Так же должно быть вознаграждено стремление (если есть возможность) купить зарубежные технологии, опыт или кадры для предприятия, принадлежащего отечественному собственнику. Это всегда предпочтительнее, чем получить все это вместе со сменой собственника на иностранного. Но это не значит, что приход иностранных собственников надо запрещать или ограничивать, да и сделать это, не подрывая основ нынешнего экономического и социального мировоззрения, довольно затруднительно. Пусть все идет как идет — главное, не морочить себе самим голову и не считать, что иностранные инвестиции нас куда-то выведут. Пока страна и экономически, и политически существенно отстает от лидеров, но существенно опережает аутсайдеров (как Россия сейчас), иностранные инвестиции вообще не могут оказать драматического влияния на ее судьбу — ни положительного, ни отрицательного. Это ни дорога в рай, как считают либералы, ни дорога в ад, как кажется коммунистам. А вот когда страна становится лидером, то иностранные инвестиции не просто устремляются туда, а начинают приносить несомненную пользу, но не ранее. Точно по Писанию: «Всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет».

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.